Не помню, рассказывал вам или нет, но возле нашего подъезда постоянно подкармливаются коты. Рыжий, здоровый такой, матерый котище, уже, наверное, лет пять живет возле подъезда. Трехцветка, но это я ее так называю. К сожалению, ее хозяйка умерла год назад, и кошка осталась без присмотра. Про черного котенка, которого недавно подбросили, я рассказывал. Он сейчас тоже на подкормке жильцов нашего дома. Но суть не в этом. Вернемся на несколько лет назад, когда кроме Рыжего возле подъезда других котов-то и не было. Все, что выносили жильцы и выкладывали ему в миску, доставалось только Рыжему. С левой стороны от ступенек - небольшой постаментик, где для него и оставляли еду те, кто по-доброму относится к животным. Иногда забегающие во двор собаки пытались запрыгнуть на постаментик и съесть то, что предназначалось Рыжику. Но не тут-то было! Тот всегда на страже своих мисок. Распушив хвост и выгнув спину, вздыбив шерсть, от чего раздувался до невероятных размеров, он яростно шипел на пришлых собак. Чаще всего, увидев такое яростное сопротивление и рыжее чудовище перед собой, псы ретировались, поджав хвосты, несмотря на то, что от его миски шел сладкий запах пищи.

Вы спросите, к чему это я? Да к тому, что Рыжий был властелином всего нашего двора. Ни посторонний кот, ни кошка, ни тем более собака не могли появиться возле подъезда без его разрешения. 

Иду как-то с работы и вижу интересную картину: Рыжий на своем постаменте сидит, зорко глядя по сторонам, а рядом с ним пушистый комочек – то ли бело-черный, то ли черно-белый, короче говоря, пятнистый, белый с черным. Сидит возле миски Рыжика, с урчанием трескает его еду, а Рыжик не то, что его не отгоняет, а даже шикнул на меня, когда я проходил мимо. «Заступается», - подумал я.

Поднялся домой. Тигра, встречая меня, обиженно мявкнул. Еще бы ему на меня не мявкать. Утром я его не покормил, потому что путассу закончилась. И только сейчас, идя с работы, я купил ему два килограмма. Почувствовав запах рыбы, Тигра сразу перестал сердиться. Он терся о мои ноги, заглядывал мне в глаза, а потом, как обычно, забрался по одежде мне на плечи, уткнулся мокрым носиком в ухо и заурчал. Ну что же, я растаял от такого приветствия и голодного взгляда и, даже не раздеваясь, прошел на кухню и положил ему рыбку. Остальную убрал в морозильник. Когда я наклонился над Тигрой, чтобы его погладить, он зыркнул на меня и единственное, что ответил: «Мрмяу, мрмяу, мрмяу». И эти звуки перемешивались с жеванием рыбы.

Утром, покормив Тигру, попив чая, я ушел на работу. Выхожу из подъезда. Как обычно Рыжий сидит на страже, ожидая, что ему что-нибудь положат. А за ним – маленький комочек, то ли черно-белый, то ли бело-черный, пушистый такой, симпатишный. Вот уж не ожидал от Рыжика, что он будет таким защитником для неизвестно откуда подброшенного котенка.

Лето закончилось. По ночам уже иногда бывают заморозки. И Рыжий со своим новым другом периодически прячутся в подвал, чтобы согреться в холодные ночи.

Котенок уже подрос, бегает такой игривый. Выходишь из подъезда, а он бежит за тобой и пытается ударить лапой, как будто хочет сказать: «Ну что ты жратву не принес?» Гляну на него: «Да у меня самого дома такой же проглот, только постарше». Он глянет на меня, насупится и отойдет в сторону, ждет нового жильца. Рыжий в эти дела уже не вмешивается. Сидит спокойно возле своей миски и знает, что туда все равно что-нибудь положат.

Не раз видел, как этого котенка детишки таскают на руках. То пытаются в коляску уложить. То в пеленки упаковывают, как маленького. А иногда просто сильно прижимают к груди. Он пищит, пытается вырваться, а они жмут все сильнее и сильнее, чтобы он не убежал. В общем, тоже стал наш кот, подъездный. Маленький вот только, слабенький. Но все равно всеми любимый, фактически уже свой.

Иду однажды с работы. По-моему, был уже декабрь. Холодно на улице. Лужи льдом покрылись, хрустят под ногами. Захожу в подъезд. Возле грузового лифта лежит этот котенок. Странный какой-то, на себя не похож. Обычно сразу бежал, а тут просто лежит. Я к нему подхожу, а он голову приподнял, жалобно так «Мяу!». Оперся на передние лапки, пытается ползти ко мне, а задние следом волочатся. Позвоночник как-то неестественно изогнут. Может, детишки чересчур сильно к груди прижали. Может, пнул какой-нибудь злой человек. Глянул на него, думаю: не жилец. Поднялся в лифте домой. Тигра встречает. Забрался на плечи, путассу требует, жрать ему, видишь ли, подавай. А у меня мысли: там, внизу, на первом этаже умирает котенок, никому не нужный и, скорее всего, людьми обиженный. Так жалко стало. Взял Тигру на руки, гляжу ему в глаза: «Вот ты здесь сытый кот, ухоженный, лоснящийся, а там внизу твой собрат умирает». А на сердце щемит. И Тигра мокрым носом ткнулся мне в губы и глядит мне в глаза, как будто понял, что я сказал. «Что, Тигра, возьмем?». Он что-то муркнул и потерся о мою щеку. Я развернулся, вышел за дверь, спустился на первый этаж. Смотрю: лежит клубочек возле грузового лифта. Подошел к нему, он снова на передние лапки встает, а задние совсем не двигаются.

Аккуратно, чтобы не причинять лишнюю боль, я взял его на руки, бережно, как младенца. Снова поднялся на свой этаж и вернулся домой. Котенок грязный, несчастный. Так жалко на него смотреть. Налил в блюдечко молока, поставил перед ним. Он пытается лакать, приподнявшись на передних лапках. Но лапки расползаются, он плюхается в блюдце, и из молока идут пузыри. Вот-вот захлебнется. Я подставляю руку, чтобы приподнять его и поддержать. Он несколько раз чихает, разбрызгивая молоко, один раз даже носом о тарелку ударился, а потом с жадностью начинает лакать. Какой голодный!

Рядом стоит Тигра и внимательно наблюдает за всем происходящим. Иногда бросает на меня укоризненный взгляд: «Что, хозяин. Я уже не нужен? Вон другого кормишь». А потом снова смотрит на бедного изувеченного котенка. Взгляд его меняется. Как будто какая-то искорка пробежала. Тигра подошел к своей миске. Взял самый маленький кусочек рыбы. Хотите – верьте, хотите – нет (раздел мой называется «Было или не было»), но он положил кусочек в миску с молоком и отступил на два шага назад. Сел, обвил себя хвостом и очень внимательно наблюдал, как ел наш новый питомец. Могу вас уверить, тот не отказывался от угощения.

- Знаешь, Тигра, - сказал я. – Мы назовем его Крош. Он такой крошечный.

В ответ я услышал «Мяу!». Тигра был согласен.

Слава Богу, впереди были выходные. Два этих дня я мог посвятить Крошу. Несколько раз я отгонял от него Тигру, который пытался наступить ему на спину и грызть. Я так этого испугался. Только потом, приглядевшись, я увидел, что он не грызет его, а нежно, мягко прикусывает и мнет своими лапами его позвоночник. Я больше не стал мешать Тигре, несмотря на то, что вопли Кроша раздавались даже по ночам. Вот этот массаж, покусывание и переминание лапами дали свой результат. Когда в понедельник утром я уходил на работу – а ведь всего два дня прошло – Крош уже приподнимался и на задние лапы. Неуверенно, периодически падая, он пытался ходить под зорким взглядом Тигры.

В понедельник я задержался на работе. Было много дел, поэтому приехал очень поздно. Открываю дверь. Перед порогом, как и положено нормальным здоровым котам, сидят Тигра и Крош, хотя у Кроша хвост не совсем еще ему поддавался и был отставлен немного в сторону (в общем-то, как и теперь). Сидят и ждут.

Конечно, я принес им сладенькое - для них сладенькое. Специально купил им рыбные консервы, перемешал с хлебом, положил в тарелку. Крош пришел на кухню на четырех лапах, падал периодически, но дошел. Стоит возле тарелки, лапки трясутся, а сам только: «Мрмяу, мрмяу», - и чавкает. Тигра сидит в сторонке и внимательно за этим наблюдает. Конечно же, Крош всего не осилил. Все, что осталось, доел Тигра.

Я был очень усталым и потому, практически не раздеваясь, лег в кровать. Тигра сразу запрыгнул мне на грудь. А возле кровати раздалось жалобное «Мяу!» Крош запрыгнуть не мог: лапки слабенькие, вообще удивительно, что он стал ходить. Аккуратно-аккуратно, чтобы, не дай Бог, не повредить того, что уже достигнуто, я поднял его с пола и положил рядом с собой. Тигра тут же переключился на Кроша. Стал лапами мять его спину, покусывать. И под тихое сдержанное «Мяу!» Кроша, которому это причиняло боль, но и лечило, я уснул.

Проснулся утром. Мягкий, слюнявый, хоть и шершавый язык нежно-нежно лижет мне губы. И приятно, и в то же время так не хочется просыпаться. Вот уже этот язык лижет мне нос, щеки, а так не хочется открывать глаза. Открываю, куда деваться. На груди сидит Крош, пушистый-пушистый такой. Усы длинные, глаза по полтиннику, и внимательно смотрит на меня. Под мышкой тоже что-то шевелится. Это Тигра там устроился и тоже спит. Получается так, что Тира спит, а не спим только мы с Крошем. На улице почти светло. Передо мной здоровые ясные глаза, мокрый нос, который в меня постоянно тычется. А что самое главное – это черно-белое или бело-черное создание по имени Крош стоит на четырех лапах, хвост трубой и преданно, по-собачьи глядит мне в глаза. Что из него выросло, вы видели на фотографиях, а теперь узнали его историю. Вот так у меня появился Крош.

P.S. Потом я расскажу вам другие истории из его жизни, может быть, не очень хорошие. А пока это новая жизнь в новой семье и все у нас хорошо.